«Обычные шубы делают женщину старше, солиднее и, к сожалению, смешнее. А норковые создают образ бедной женщины, откладывающей зарплату с 80-го года, чтобы купить, наконец, Шубу…»
Шуба в России еще со времен Петра была сословной меткой. Меха у нас не для тепла, а для демонстрации своего социального статуса. Для мужчин близость к шубе в послереволюционной России означала близость к власти. Женщинам же были чужды политические страсти. Они знали одно — только в шубе ты — королева. Шуба стала общедоступна только в перестроечные времена, а в советское время это была роскошь. Всем, кто жил в СССР, есть что вспомнить о своем «пушистом» прошлом. О заветной дубленке или шубе-мечте, о шапке или лисе, наброшенной на плечи любимым. Почему Осип Мандельштам считал, что «мех — это стыдно»? Сколько шуб было съедено крысами в шкафу актрисы Тамары Носовой? Где раздобыл свою первую дубленку писатель Юрий Поляков? Пушистые мечты обывателей Страны Советов и шокирующая иностранцев новая Россия, где женщины метут подолами норковых шуб грязный пол метро. Что за путь прошел этот культовый для советского человека предмет одежды?»Хроники московского быта. Шуба».
http://www.youtube.com/watch?v=OVdqaHUIq
В советское время признаком благополучия среднеобеспеченной мещанской семьи были ковры, хрусталь и сервиз «Мадонна». Но вершиной богатства считалась норковая шуба, которая стоила как «Жигули».
О коврах и хрустале мне было думать не досуг, а о норковой шубе я не мечтала по причине совершенной невозможности накопить столько денег, равно как и ее достать.
Прошло время, в стране изменился социальный строй, а у меня — материальный достаток, но норковая шуба так и не появилась в моем гардеробе.
Один раз я уже почти купила шубу, но судьба распорядилась по-своему.
Это было в начале перестройки, в самом начале зимы. Мы заехали в роскошный по тем временам магазин, только что открывшийся рядом с метро «Рижская». На первом этаже, среди огромных зеркал, стояли бесконечные ряды вешалок, на которых висели шубы. Их было так много, что взгляд был не в состоянии разом охватить все меховое пространство. Помню, как внимательный продавец приносил мне на примерку то одну шубу, то другую. Я мерила, крутилась перед зеркалом, гладила теплый мех и восхищалась своей красотой. Наконец, я выбрала шубу, и муж уже готов был идти платить, но в это время у него в кармане зазвонил телефон. Звонила моя мама с дачи:
— Коля, у нас опять выключили свет! Мы замерзаем!
— Все понял, Иветта Семеновна, едем покупать генератор.
Так мы купили дизельный генератор, который стоил еще дороже шубы. На шубу денег не хватало.
— В следующий раз, — нежно улыбнулся мне муж.
А я опять осталась без шубы.
Наступил август 1998 года. В то время у нас уже был свой бизнес, дела шли успешно, денег было много. И вдруг со всех сторон поползли слухи о том, что рубль может рухнуть. Люди стали спешно пытаться пристроить обесценивающиеся рубли — скупать доллары, гасить рублевые кредиты, покупать дорогие товары. Мы на работе тоже собрались на совещание, пытаясь понять, что делать. В это время позвонила мама.
— Ира, у нас тут тааакое творится! Наш зверосовхоз распродает все стадо норок и лисопесов. У меня там есть знакомая бухгалтер, она сможет помочь выбрать шкурки.
— Мама, какие шкурки? У нас тут тоже тааакое! У нас кризис, рубль падает, а ты — какие-то шкурки…
— Ира, срочно привози деньги! — и, не оставляя мне никаких вариантов, мама повесила трубку.
Так мама, сама того не подозревая, в одну минуту решила вопрос «Что делать?», распорядившись всеми нашими накоплениями. На всю имеющуюся наличность мама, с помощью бухгалтерши, накупила норковых и песцовых шкурок.
— Наконец-то у тебя будут шубы! — гордилась мама своей покупкой.
Норковых шкурок было много. Так много, что из них можно было бы сшить три шубы. Но я тогда ничего в шубах не понимала, и поэтому в советском меховом ателье сказала закройщице:
— Шьем шубу из всех шкурок, используем только спинки, ничего не экономим и не режем.
— Она же будет очень тяжелая, — предупреждала меня умная женщина.
— Ничего, своя ноша не тянет, — думала я, уже представляя себя в богатой шубе.
Такой шубы закройщица не шила никогда в жизни. Да и в ателье никто и никогда не видел таких шуб.
Она была сшита из отборной норки, выращенной по специальной технологии в подмосковном зверосовхозе, шоколадного цвета, длиной в пол (не по щиколотку, а именно в пол). Полы шубы струились фалдами и разворачивались полусонцем, на груди и спине шуба была оторочена кокеткой и оборками. Рукава были расширены книзу. На двойной капюшон (мех снаружи и внутри) с отворотом ушло шкурок не меньше, чем на целую шубу.
Поскольку шкурок девать было некуда шубу шили на всю оставшуюся жизнь, добрая закройщица предусмотрительно скроила ее на пару-тройку размеров больше.
Одним словом, меховой парашют с капюшоном и двумя рукавами.
Я с трудом держалась на ногах под весом этого «произведения мехового искусства», а в глазах мужа читалась гордость за удачное вложение капитала. Мама была просто счастлива.
Скоро стало понятно, что практической ценности шуба не представляет; передвигаться в ней можно было лишь на машине, но и там в ней было крайне неудобно.
Резиновый коврик под ногами, на котором таяла сложная смесь снега, соли и московской грязи, очень быстро превращал края шубы в комок мокрой шерсти. К тому же, шуба была очень теплая, в машине в ней было жарко, приходилось разеваться.
Друзья и знакомые, завидев меня в этой шубе, всякий раз говорили, что я похожа в ней на Боярыню Морозову с известной картины Сурикова.
Так с этим нечаянным богатством я промучилась зиму, а весной отвезла ее на дачу.
Мама за шубой заботливо ухаживала, просушивала, а потом, разложив антимоль, убрала ее в шкаф. Зимой я шубу выгуливала. Муж шубу застраховал. А уже на следующий год я стала опять думать о новой шубе.
Теперь мне уже было ясно, что шуба должна быть легкой и короткой.
Прошло еще лет пять, и вот уже все девочки в офисе ходили на работу в шубах. Шуба из предмета роскоши перешла в повседневную одежду, а у меня ее так и не было. И в один прекрасный день, никому не сказав ни слова, я поехала в магазин «Русский мех» смотреть шубу.
Как же я обрадовалась, когда мне принесли короткий полупердень из голубой норки.
Покрой трапеция, чуть выше колен, с боковыми разрезами, отложным воротником и слегка расширяющимися книзу рукавами. Легкая, просто невесомая — это было то, о чем я давно мечтала.
И стоит ли говорить о том, что уже который год при наступлении зимы я достаю из шкафа свою легкую шубу и радуюсь ей как ребенок.
Дождались. Заработали!
