Может быть потому, что я была здесь с мужем лет пятнадцать назад, и у меня сохранились хорошие воспоминания. А может быть и потому, что этот санаторий мне посоветовала наша врач. Или для меня было особенно важно, что здесь есть небольшое кардиологическое реабилитационное отделение для людей, перенесших инфаркт, аорто-коронарное шунтирование, стентирование, и другие серьезные вмешательства. Не знаю. Но, если быть до конца честной, то у меня после оплаты всех реанимаций, госпиталей и операций, на более комфортабельное место просто не было денег.
Тем не менее, после трех дней изматывающих переговоров с отделом бронирования, исписанной бумажки с телефонами главных и не очень врачей, мне наконец удалось забронировать однокомнатный двухместный номер. На мой вопрос – чем оснащен номер? (имея ввиду интернет, чайник, фен, посуда и т.д.), я получила ответ – две кровати, тумбочка, телевизор, полотенца!!!! Ой, а ведь могло быть и так, что и полотенец нет, — подумала я. Но чайник и посуда все же есть, а вот интернет только в холле на первом этаже, ну и ладно.
Санаторий Пушкино раньше принадлежал ЦК КПСС.
Пятнадцать лет назад у меня не было никаких знакомых в ЦК КПСС, и поэтому мне было очень интересно, в каких условиях отдыхает верховная власть. Тогда мне было не с чем сравнивать, и поэтому, как говорил Жванецкий: – «Других машин не видел – «запорожец» ООО какой!» Поэтому двухкомнатный номер «люкс», отличное медицинское обслуживание, две недели любви, пятиразовое питание, красивая подмосковная поздняя осень, поездки по близлежащим достопримечательностям, ужины в ресторанчике в загородном клубе – мне всё тогда очень понравилось. За пятнадцать лет исчез ЦК КПСС, власть переменилась, и санаторий Пушкино стал принадлежать правительству Московской области, да и мои представления о санаторно-курортном лечении за пятнадцать лет несколько изменились.
Если вы приехали в санаторий Пушкино на общественном транспорте вдвоем с больной мамой, а в руках у вас две тяжелые сумки — вам предстоит не легкое испытание. Скорее всего своим ходом вам не одолеть километровый путь от шлагбаума до входа в санаторий. Но, даже если вас привез к самому входу на машине муж, вам все равно предстоит обойти пяток кабинетов в разных зданиях, чтобы купить и оформить две путевки. Вам нужно уметь разговаривать командным голосом, и на попытки администратора отправить маму то в один кабинет, то в другой, железным голосом отвечать – нет!!! Мама никуда не пойдет, пусть врач сама придет в номер. И уж конечно вам никто не поможет донести сумки до номера. Да и что за глупости вам приходят в голову – буржуазных швейцаров в ЦК КПСС, да и в правительстве Подмосковья НЕТ!
— Ира, какой хороший номер! – восклицает измученная переездами мама, когда через час я наконец заношу в номер сумки. А я, изумленно глядя на внутреннее убранство, со словами – мама, ничего не трогай, — как подорванная, бегу назад к администратору.
— Меня не устраивает этот номер! – врываюсь я фурией в кабинет.
— А других у нас нет, — тоскливо говорит администраторша.
— Но мы ведь с вами договаривались, что будут две кровати!
— А у вас что, одна???
И мы снова перетаскиваем сумки с этажа на этаж.
А вот с врачом нам очень повезло: заведующая кардиологическим отделением — знающая, внимательная, добрая. И, чудо чудное, оказывается, у них есть все! лекарства, которые я покупала по длинному маминому списку в Москве. Добрый доктор распорядилась приносить маме еду в номер, и сказала – всё будет хорошо! И мы ей поверили.
У нас в номере есть телефон для экстренного вызова врача, а также кнопка для вызова скорой. К сожалению, нам уже пару раз пришлось воспользоваться телефоном, и уже через минуту в номере были сестры с ЭКГ и дежурный врач. Как же правильно, что мы приехали сюда, а не поехали после больницы домой. Глядя на такую быструю реакцию, мама даже немного успокоилась.
А почему нужно приносить еду в номер? Дело в том, что столовая расположена примерно в 200 метрах от основного корпуса, и тяжелобольному человеку такой путь не одолеть.
— Ира, а вам в ресторане тоже пластиковые ложки дают?
— Нет, мам. Я сейчас тебе всё принесу.
Но не тут- то было. Администраторша столовой, сидя при входе на стуле, удивленно подняла брови.
— А чем вас пластиковые ножи и вилки не устраивают? У нас посуду из пищеблока выносить категорически запрещено!
— Но ведь вы же выносите. Вы же несете в номер обед, почему же нельзя взять нормальные приборы?
И тут я понимаю, что меня так раздражает – она сидит. Вспомните, как во всех ресторанах при входе вас встречает метрдотель – стоя! Вы где нибудь видели сидящего метрдотеля? Нет? Вот и я нет!
Прошло всего три дня, и мама уже самостоятельно ходит на завтрак, обед и ужин. Правда медленно, с перекурами, с вздохами и постанываниями, но все равно это для нас огромный прогресс!
Но к сожалению наша столовая не заслуживает того, чтобы к ней стремиться.
Где бы я ни была, я всегда старалась вам показать, как хорошо и вкусно готовят, мне всегда была интересна новая подача блюд, новые сочетания ингредиентов. Мне даже не приходило в голову, что на завтрак вместо кофе можно предложить какао (не на выбор, а именно вместо!), а на ужин чай из заварного чайника – просто добавь воды. Какой чай? Просто чай! Такой вольной трактовки лечебного питания, как здесь, мне встречать не приходилось нигде: отварные макароны с тефтелями в одной тарелке с натертой свеклой, азу по-татарски с гречкой. Впрочем, отдыхающие, далекие от «кулинарных уголков» и премудростей «китчен наха» кулинарного интернета, с удовольствием «кушают» какао, запивая им рыбные кнели или мясные тефтели. Даже я на четвертый день перестала обращать внимание на такой фьюжен, но вот мама до сих пор удивляется, почему еда холодная.
Дни бегут, и у меня выпадает свободное время сходить в тренажерный зал, а потом поплавать в бассейне. — Зал закрыт, откроется в четыре часа.
— А у вас там будет инструктор?
— Нет.
— Но если там никого не будет, то почему же сейчас нельзя?
— Не положено. Вон видите, у нас приказ директора.
В четыре часа я открыла комнату тренажерного зала и вздохнула. По всей видимости, тот, кто закупал эти тренажеры, на них никогда не занимался. В зале не было ни одного тренажера для пресса, на полу валялись черные ржавеющие гантели, зато были в наличии пять новеньких велосипедов и ни одной дорожки. Впрочем, похоже, что никому, кроме меня, эти тренажеры и не нужны. А сегодня, когда я стояла у зеркала с гантелями, вошел молодой и красивый мужчина, увидел меня, испугался и убежал…
Но вот для прогулок по зимнему лесу никакие ключи не нужны. Мама остается дома, а я беру фотоаппарат и хочу поснимать зимний лес. Но и здесь не обходится без курьеза. За мной целый час ходил дядька – капитан речного пароходика, рассказывал мне глупые истории, фотографировал меня «на фоне беседки», а в конце прогулки сообщил – я живу на четвертом этаже, приходите вечером, я вас коньяком угощу. Я стала отнекиваться, а он со знанием дела меня успокоил – я же не предлагаю вам бутылку, выпьем всего по рюмочке! На следующий день дядька со мной даже не поздоровался, видимо коньяк у него уже закончился.
Я оплатила реабилитацию на 21 день, но сама пробуду здесь до конца недели. Надеюсь, что времени хватит, и через неделю мама будет уже сама гулять по лесу, и с ней за компанию будет гулять настоящий капитан.
Нет, наверное я не права, и все здесь вполне себе хорошо. Но ведь может быть и лучше, не правда ли?
ЗЫ. Реабилитация на 1 чел. стоит в одноместном номере 4000 руб. в сутки.