Потом мы все немного успокоились, и я стала искать номер Вадима.
— Вадим, привет! Можешь говорить? Это Ира, из Рузы, помнишь?
— Привет! Как дела?
— Да как, Дуся осенью умерла… Да. Нет… Послушай, Вадим, у нас проблема, Дакар рычит на щенка. Да, у нас щенок, 1,5 месяца, бабайка.
— Щенок!!! Еду! Через 1,5 часа буду у вас.

Примерно такой разговор состоялся с кинологом, воспитавшим не одну нашу собаку, разговаривающим даже со взрослыми злобными алабаями и кавказонами  на одном языке, написАвшим чудесную книгу про кавказских овчарок, журналистом. При виде Вадима взрослые собаки пИсаются от радости, падают на спину и разрешают ему делать с ними все, и даже больше. Его жена, Лия, не менее опытный кинолог, помогает ему в этой работе.

Дакар все это время не выходил из будки, даже за баранкой, не смотрел в нашу сторону и был страшно обижен. Щенок молча сидел дома и с завидной регулярностью лил огромные лужи. Выводить щенка на улицу с открытым вольером Дакара я опасалась, и поэтому щенок писал где придется, а я уже не выпускала тряпку из рук.  В этот момент в дом заглянула соседка по даче.
— Ах какой хорошенький! Ир, а давай я тебе пеленку дам! У нас йоркширы на пеленку ходят, мы их сразу приучили, даже гулять с ними не ходим. Очень удобно.
— Ну давай, — уныло соглашаюсь я.

Пеленку намочили в очередной луже, разложили, щенку сказали — писать здесь!
— Ага, щаззз, — сказал щенок. — Мне здесь не нравится! — И налил рядом огромную лужу .

За этим занятием прошло пара часов, и вдруг я вижу, что Дакар, виляя хвостом, подпрыгивая на всех четырех лапах, несется к воротам. Все понятно, Вадим приехал.

Хлопнула дверь, раздались голоса.
— Где здесь Щенок? — с этими словами Вадим зашел в комнату.
И вдруг раздался оглушительный крик.
— Аааааааааааа, Гав-Гав-Гав, ааааааааааааа, убивают, щенка убивают, памагите, спасите…
Щенок забился в угол и вопил так, что можно было подумать, что его и правда убивают.
— Ну что ты орешь, Щенок???
— Ааааааааааа — еще громче рыдает щенок и пятится в угол. — Аааааааааааа, рррррррррррр, гав-гав-гав….

Мама пошла брызгаться изокетом, я схватила валокордин, муж прижался к стенке, мы замерли. Такого ора не ожидал никто.
— Плохо… — сказала Лия, очень плохо! Щенок нервный. Сыр неси…
— Лия, какой же он нервный? Мы за три дня от него ни одного писка не слышали!

Я метнулась на кухню за сыром. Прошло какое-то время, понадобился и сыр, и катушки сухого корма, и ползанье на коленках, и мусипуси прежде, чем щенок перестал орать не своим голосом и подпустил Вадима и Лию. Мы все были в шоке. Видимо, Бася так испугалась Дакара, что теперь всех, кто им пахнет, или просто незнакомцев, решила к себе не подпускать ни за что. Но, вроде, все обошлось, и уже через пять минут она сидела на руках у Лии, та ей гладила розовое пузо и что-то нежно приговаривала.

— Ну, а теперь, пошли знакомиться с Дакаром. — Лия взяла Басю на руки, и они вместе с Вадимом и моим мужем пошли на улицу.

Второе знакомство проходило во дворе в недружеской, но вполне спокойной, обстановке. Никто больше не рычал и не орал, но и особого счастья на лицах ни у кого не было.
— Ладно, я не буду рычать, — говорил Дакар, сидя на ноге у мужа.  — Но тогда, уж будьте любезны, гладьте меня, хвалите… И, да, увольте от общения с этим вашим щенком. Тоже мне, заведут всякую пакость, а мне потом — разбирайся!

Он не рычал, не скалился, не выказывал злобы, так что мы подумали, что паритет достигнут.
Потом, посовещавшись, решили, что Дакара больше запирать не будем, но при этом будем следить, чтобы Бася не лезла к нему в вольер.

Мы пили чай, разговаривали про щенка, вспоминали старые байки, наших собак. Договорились, что заниматься будем с 4 месяцев.

Вечером мы сидели на кухне, ели макароны с сыром, выпили по рюмке водки, закусили маринованным помидором.
— Что-то не слышно нашей собаки, — сказал муж. — Пойду, посмотрю.

— Ах ты зараза, ну что ты наделала! — Она всю пеленку в маленькие клочки разорвала! Прекрати, фу, фу!!!
Муж принялся веником собирать клочки, наподдал им Басе по попе, чтобы не мешалась, она рванула из кухни и угодила одной ногой в миску с водой. Вода растеклась по полу, Бася ойкнула и спряталась в угол. А муж еще долго ползал по всей комнате, собирая ватные клочки от пеленки.

— Что-то мне это напоминает, — сказала я, устраиваясь на диване. — Налей мне рюмку коньяка, что-то я устала.
— Бетховен! — сказал муж, протягивая мне мандаринку. Часть 1.